— Маны нет! — крикнул маг. — Стоим, ждем наших!

— Я обыщу пока мобов? — спросил один из воинов.

— Только ближних, — приказал маг. — Кто знает, сколько еще тварей на подходе, а я пуст.

Рос догадался, что маной маг называет очки магической энергии. У него тоже случались простои, когда синяя шкала выжималась досуха. Оставшись без своего огненного оружия, длинный опасается спускаться в провал — ведь кто знает, сколько там еще мобов бродит.

Со стороны ворот показался еще один отряд, чуть многочисленнее. Два высоких воина, семенивший рядом с ними гном в такой же броне, субтильного сложения орк в нелепом цветастом одеянии и короне из перьев на голове и две стройные, очень соблазнительные девушки в обтягивающей кожаной одежде с вычурными луками в руках.

— Морд! Что тут за бардак?! — издали прокричал гном.

— Лепры взбесились! Выбрались из шахты всей своей оравой, снесли половину поселка, ну и этих олухов вместе с Гриди!

— Гриди нубские мобы замочили? Ха-ха!

— Не такие уж и нубские, да и много их. Хорошо, что он успел тревогу активировать.

— Судя по пожарам, поселок разнесли вовсе не лепры.

— Да тут такая жара была, что я бил не глядя почти. Вон сколько мобов навалили.

— Что за странные дела с лепрами? Я еще ни разу не слышал, чтобы они такое устраивали.

— Вчера они нашего рабочего убили, — встрял в разговор Гриди. — Вечером.

— Никакого порядка у вас, вот и обнаглели мобы! Так, бегом осматриваем поселок, вдруг где затаились. Морд, ты как?

— Пустой, восстановиться надо.

— Сиди, мы пока мобов обшарим. Тардль, Онкинс, вы останетесь на воротах, никого не впускать и не выпускать. А мы спустимся вниз и завалим ту шахту, откуда они выбрались.

— А медь как потом добывать?! — вскинулся Гриди.

— Не суетись, все у тебя будет. Завалим подальше от входа, тебе куча штреков останется.

— Да без толку заваливать. Вся эта гора будто кусок сыра — дыра на дыре. У них сотня выходов на поверхность, о многих мы даже не догадываемся, а вот мобы точно знают.

— И что делать тогда будем?

— Да пройтись по самой штольне и шугануть все живое. Кто уцелеет — надолго запомнит, что к нам ходить вредно. Лепры, наверное, все до единого вышли, так что если ни одного не оставить, то не скоро появятся. И хорошо бы людей мне добавить, пусть хоть недельку побудут в усилении.

— Добро, найду тебе пару штрафников, а может, и трех. Но смотри — шахта на тебе, и за добычу отвечаешь лично. Срыв заказов на тебя повесим, так что ты хорошенько подумай: точно не надо заваливать?

— Точно. Я эти шахты получше тебя знаю. Бесполезное это дело. Ручей знаешь внизу?

— Ну?

— Помнишь Тандора?

— Кто ж его не помнит.

— Он когда здесь в охране сидел, дурью маялся. Набрал склянок пустых и бросал их с записками в ручей. Мол, «если найдете, сообщите, где нашли, а это вам в благодарность» — монету класть не жадничал. Так он давно уже из клана вылетел, а на рудник письмо пришло с одной из его записок, и там было сказано, что нашли стекляшку на берегу Титиги, аж возле Сакаша.

— Это какая чума ее туда занесла?

— Я тебе и говорю: гора насквозь дырявая. Рухнешь в ручей, а вынесет тебя потом где-то у подножия Чертовых Пальцев.

— Смотрите, не провалитесь со всей этой червивой горой.

Рос терпеливо дождался, когда воины закончат с мародерством и разделятся: основные силы ушли вниз, парочка осталась у ворот. Выскользнув на улицу, он прокрался к телу лепра, осторожно прикоснулся к его изрубленной голове. Ну же! Сегодня его счастливый день! Обязательно должно повезти!

«Кристалл души. Заключенное существо: дикий лепр».

ГЛАВА 13

Утро удивило Роса непонятной многолюдностью. Обычно в поселке трудно было увидеть кого-то, кроме Гриди и охраны у ворот, но сегодня народ шастал десятками. Выходя из столовой, он столкнулся с Пупом и удивленно произнес:

— А ты что здесь делаешь? Ведь в шахте же ночуешь.

— Ты что, ничего не знаешь?

— Да знаю. Мобы на поселок напали, ночью воины их гоняли. Вон от пары домов головешки дымятся.

— Эти мобы не только в поселке повеселились, но и внизу. Обыскали все ближние штреки и таких, как я, всех на перерождение отправили. И еще, сволочи, всю одежду на лоскуты порвали.

— Я видел, как это было. Вы возникали в круге — вас тут же убивали. И это раз за разом повторялось.

— Угу. Похоже, десяток раз помер, а то и больше. Ничего не теряю из-за нубства, но одежде досталось, а она у меня получше местной робы. А ты чего жуешь на ходу? Нравится эта бурда?

— Да голодный, будто пес. Гриди, сволочь, сказал, что ужина лишит, если нормы не сделаю. Я вчера не стал с ним конфликт обострять.

— Ничего, его судьба уже наказала. Побегал он ночью в подштанниках.

— А почему так? В подштанниках?

— Ты ник его видел и охраны местной ники?

— Ну?

— Не обращал внимания, что они обычно красные?

— И что это значит?

— Ник игрока краснеет, если он совершает убийство вне военных зон, без черных списков и всяких там вражеских кланов. Тупо режет нейтралов или вовсе бесклановых. И при этом жертва не должна отвечать на атаки. Сечешь?

— Их что, связывают перед смертью, чтобы себе ник покрасить?

— Все куда проще. У Гриди левел около пятидесяти, я так думаю. Валит тех, у кого замок на тридцатке, вряд ли выше. Такие нубы редко успевают ответить.

— Зачем?

— Нубский клан, и все дела у него нубские. Темные, скажем так, делишки: ничем не брезгуют, я так думаю. Для темных дел иногда нужны люди особые. Вот их тут, подальше от жилья, и держат. Надо прирезать где-то кого-то — посылают. Может, даже из клана на время работы такой выводят, чтобы не подставляться. Выполнив дело, они возвращаются и сидят здесь тихо, пока ник не побелеет. Если не сильно зверствовать, то он за неделю-другую почти полностью цвет восстанавливает. Только не спрашивай, от кого они там красятся, я дел с «мечами» не имел никогда до этого, знать такого не могу.

— А при чем здесь подштанники?

— А при том. У игрока с белым ником в случае смерти шанс потерять вещь надетую или лежащую в сумке — не больше пары процентов. Это если он никого не пэкашил вообще никогда.

— Пэкашил?

— Убийца игроков. [27] Пэкашество портит карму, отчего шанс становится чуть выше. Но все равно не очень серьезным. А вот если ник красный, то из тебя сыплется будто из мешка Санты. Не теряются лишь некоторые вещи, но они огромная редкость — обычно это эпики, сетовые, легендарки. И еще кое-что не теряется: нижнее белье. Оно всегда с тобой, без твоего согласия снять его с тебя не получится, и сделать это можно лишь в принадлежащем тебе помещении — или арендованном, или на локации, где нет посторонних. В игре ведь и дети, бывает, бегают — сам понимаешь, это необходимость. Своего рода цензура. И в подштанниках остаются только полные нубы, оставшиеся без ничего. Теперь вот и Гриди на этом засветился… Знатно опозорился.

— То есть его убили мобы, и он остался без вещей?

— Думаю, не один раз убили, гоняя по поселку, пока не подошло подкрепление. Кто-то догадался поднять тревогу, телепортом прилетели серьезные клановые бойцы, но, пока их не было, Гриди унижали как последнего нуба. Растерял все. Собрал потом, конечно, но люди-то это видели и вряд ли забудут.

— Тут ночью хотели шахты завалить. Не совсем, а дальние штреки, но Гриди их отговорил.

— И правильно сделал.

— А если лепры опять полезут?

— Мобы в старые времена респились быстро, а сейчас куда дольше, так что после ночного боя их, наверное, почти не осталось. Пока появятся новые, завалы успеют рассосаться, так что толку от них никакого.

— Как это рассосаться успеют?

— А так. Шахту строят особые крафты, с прокачанным горным делом, строительством и еще чем-то, точно не знаю. Они сделали провал, понизу пробили штольню, от нее отвели штреки. Особые маги-архитекторы защитили построенное. Защитили дешево: нубский клан большего себе позволить не смог, так что обвалы у нас обычное дело. Однако защита против них хоть и нубская, но есть, так что они через какое-то время полностью рассасываются. Выработки как бы регенерируют.